По данным страховщиков, в процедурах банкротства российские кредиторы могут рассчитывать на получение не более 3% заявленных требований, что обусловлено особенностями законодательства. О страховании бизнес-рисков и возможностях оздоровления делового климата в интервью «Росбалту» рассказала генеральный директор компании Euler Hermes в России Дарья Яковлева.
— По данным компании Euler Hermes, Россия занимает пятое место в мире по сложности взыскания задолженностей — хуже нас только Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Малайзия и Китай. Однако при этом кредитное страхование у нас не столь популярно, как в других странах. В чем причина такой невостребованности?
— Дело в том, что развитие этого рынка в России началось на пятнадцать-двадцать лет позже, чем в Европе. Проще говоря, наша страна отстает от своих соседей, и бизнес постепенно начинает осознавать преимущества этого инструмента.
Если посмотреть на статистику, показатели пока что более чем скромные. Во всем мире доля сбора по кредитному страхованию по отношению к ВВП составляет 0,018%, в Западной Европе она достигает 0,034%, а в России — всего 0,002%.
— Но на перспективы развития рынка можно смотреть с оптимизмом?
— Без сомнения. Только за два последних года рынок вырос более чем на 140%, и к концу прошлого декабря объем страховых взносов составил 4,35 млрд рублей.
Кроме того, мы надеемся, что довольно скоро будут приняты запланированные изменения в закон «О валютном регулировании и валютном контроле», которые смягчат требования по возврату валютной выручки по внешнеторговым контрактам в случае неисполнения иностранными партнерами своих обязательств.
Эта новация позволит экспортерам избежать штрафа за невозврат валютной выручки в случаях, когда сумму страхового возмещения на банковский счет экспортера перечислит страховая компания. Это относится и к частным страховщикам — как раз таким, как Euler Hermes. При этом предприниматели сохранят возможность эффективнее управлять экспортными кредитными рисками, застраховав которые, они смогут выполнить требования по репатриации валютной выручки и избежать санкций регулятора.
— Есть ли данные, с компаниями из каких именно стран связаны наибольшие риски?
— По статистике, из двадцати стран, на которые приходится максимальная доля в российском экспорте, наиболее вероятны неплатежи со стороны китайских, индийских, турецких, казахских и американских компаний. В основном причиной неплатежей становится финансовая несостоятельность фирм в этих странах.
— Влияют ли на рынок кредитного страхования современные политические и экономические реалии, в которых российский бизнес вынужден работать последние годы?
— Естественно, и внутренние, и внешние экономические вызовы оказывают сильное влияние на бизнес. В первую очередь, появилось больше неопределенности. Это обстоятельство заставляет многие компании искать дополнительные возможности покрытия своих рисков.
Думаю, рынок кредитного страхования мог бы расти еще быстрее. Однако его развитие сдерживает целый ряд причин. В первую очередь, невозможность отнесения затрат по страховой премии на себестоимость, а также сложившаяся практика назначения банков-кредиторов выгодоприобретателями по страховым полисам. В Европе с этим дела обстоят совсем иначе.
— То есть здесь необходимы изменения на законодательном уровне?
— Российское законодательство в этой сфере, на наш взгляд, нуждается в серьезных изменениях. Ведь процесс взыскания задолженностей в России такой сложный в первую очередь потому, что все законы о банкротстве сформулированы в интересах должника. При этом со стороны последних наиболее распространенными примерами манипуляций являются запуск «управляемых» банкротств с предшествующим созданием мнимой кредиторской задолженности, инициирование встречных исков, заявление обеспечительных мер со стороны «дружественных» кредиторов, предоставление в суд некорректных данных экспертиз и т. д. В результате, согласно данным Euler Hermes, в процедурах банкротства российские кредиторы могут рассчитывать на получение не более 3% заявленных требований.
— Я правильно понимаю, что государство должно способствовать снижению рисковых банкротств?
— Мы считаем, что да. Это в значительной мере оздоровило бы деловой климат в стране.
— Какие шаги в этом направлении должны быть сделаны?
— Во-первых, необходимо расширение обязательных инструментов обеспечения для некоторых видов сделок в зависимости от их типа, объема, отраслевой принадлежности и т. д. Речь здесь идет о страховании, независимых гарантиях и компенсационных фондах.
Во-вторых, нужно установить солидарную ответственность собственников и директоров по обязательствам предприятия — сейчас же существует только субсидиарная ответственность.
Кроме того, должны быть введены ограничения на совершение сделок по отчуждению активов и операций по счетам предприятия в случае наличия признаков банкротства с обязательным контролем со стороны исполнительных органов. Также было бы разумно ввести в Уголовный кодекс новые составы преступлений с учетом современных экономических реалий и арбитражной практики. Ответственность за действия, а в ряде случаев — бездействия, объективно приведшие к несостоятельности предприятия, должна быть усилена. На наш взгляд, без этого будет тяжело сдвинуть дело с мертвой точки.
Ну и наконец, нам просто нужна систематизация законодательства о банкротстве в единый источник с учетом сложившейся судебной практики.
— Есть ли основания полагать, что все эти изменения произойдут в скором времени?
— В краткосрочной перспективе мы оцениваем такую возможность как крайне низкую.
— «Краткосрочная перспектива» — это сколько?
— Ближайшие пять лет как минимум. Мы, конечно, живем в мире, где все стремительно меняется, но пока не видно хотя бы каких-то серьезных попыток начать дискуссию. Например, по включению расходов по кредитному страхованию в себестоимость обмен мнениями идет. В том числе, и мы ведем диалог через Европейскую ассоциацию бизнеса. А вот в сфере законодательства в отношении банкротств такового не наблюдается.
— Как это отражается на работе страховщиков?
— Просто в своей деятельности мы исходим из того, что сложность взыскания в России максимальная, и это влияет на ту цену за риск, которую мы вынуждены назначать.
— На какую помощь от страховых компаний может рассчитывать бизнес?
— После заключения договора страхования специалисты Euler Hermes анализируют портфель дебиторов своего клиента и определяют так называемые кредитные лимиты на каждого контрагента. Уровень покрытия портфеля заказчика может варьироваться в зависимости от сектора. Мы оцениваем риски по каждому дебитору отдельно. На некоторых из них мы не даем кредитных лимитов, а на других — устанавливаем их в стопроцентном объеме.
— Соответственно, если какого-либо дебитора вы оцениваете как ненадежного, то это должно быть сигналом и для вашего клиента…
— На этом и строится наша работа. Тогда мы рекомендуем нашим клиентам либо искать других партнеров, либо работать с такими компаниями исключительно по авансовой схеме платежей.
Хочу подчеркнуть, что Euler Hermes не ограничивается заключением договора страхования. Мы ежеквартально анализируем дебиторов, основываясь на их финансовой отчетности, личном общении с ними и т. д. К слову, в собственной базе данных Euler Hermes — более 40 млн компаний из различных секторов экономики, составляющих 92% мирового ВВП. В течение действия договора лимиты могут увеличиваться, снижаться или отменяться — о чем мы всегда предупреждаем клиентов заранее.
Ну, а если по установленному нами кредитному лимиту произошла просрочка и контрагент не платит, то страховая компания выплачивает страховое возмещение клиенту и приступает непосредственно к взысканию. Но это уже, как говорится, наша «головная боль», а не клиента.
— Вы можете озвучить наибольшую сумму задолженности, которую Euler Hermes удалось взыскать?
— В прошлом году крупнейшая сумма дебиторской задолженности, возвращенной с помощью Euler Hermes по обращению одного из клиентов, составила 3,7 млн евро. В свою очередь, самая маленькая сумма задолженности составила 47,6 евро. В 2017 Euler Hermes обеспечила возврат денежных средств на общую сумму более 1,75 млрд евро.
— Что позволяет Euler Hermes рассчитывать на рост выручки в нашей стране?
— У кредитного страхования есть целый ряд преимуществ по сравнению с другими инструментами управления рисками. В первую очередь — цена. Ставки на кредитное страхование составляют доли процента от торгового оборота компании-клиента. Они зависят от сектора, в котором она работает, надежности контрагентов-покупателей наших клиентов, а также ряда других факторов. При этом для каждого клиента ставка рассчитывается индивидуально.
Кроме того, кредитное страхование включает дополнительные сервисы, которые не предлагают банковская гарантия или факторинг. Я, в частности, говорю не просто о страховании, а о комплексном управлении дебиторской задолженностью и мониторинге рисков. Помимо этого, обратная связь от страховщиков по качеству портфелей дебиторов и скорость представления информации превышают аналогичные показатели для банков.
Однако на данный момент мы не стремимся агрессивно наращивать долю рынка. Напротив, мы видим свою миссию в том, чтобы образовывать рынок и развивать культуру кредитного страхования в нашей стране в долгосрочной перспективе. На это направлена наша работа с клиентами, и она уже приносит свои плоды, позволяя им наращивать торговые обороты. Возможность безопасно расширять бизнес интересует многих предпринимателей. Так, мы видим, что почти каждый третий запрос от наших клиентов содержит просьбу оценить новых или потенциальных контрагентов, с которыми компания хотела бы начать работать при наличии страхового покрытия. Доля таких новых покупателей может составлять около 20% от объема выручки компании.
Беседовала Татьяна Хрулева
Источник: